- Взять его, - приказал Лапиус.

- Постойте, - пробормотал жрец, я видела, как выступила испарину у него на лбу. - Это какая-то ошибка. Я не был в доме Рона. Видимо, ведьма стащила пуговицу у меня в тюрьме во время допроса.

Я рассмеялась:- Ты связал мне руки, Арас, когда пытал. Как я могла забрать твою пуговицу!

- В тюрьме? - одновременно со мной воскликнул Лапиус, - Нам ты сказал, что потерял в лесу, - Жрец Арас, ты обвиняешься в убийстве собрата и мудрейшего нашего племени, Рона. Наравне с обвиняемой Катрин, - добавил оборотень.

"Он знает мое имя!"

- Ты предстанешь перед Судом Духов - торжественно закончил Лапиуса

В этот самый момент распахнулись двери на входе и, как в замедленной съёмке, я увидела Жиля. Его буквально тащили два здоровых стражника.  Голова со всклоченными окровавленными волосами то и дело падала на грудь. Серое рубище с бурыми пятнами прикрывало тело.

- Жиль, Жиль - крикнула я, бросившись к нему, прижав руку к судорожно колотящемуся сердцу.

Толпа расступилась, в глазах Жиля мелькнуло узнавание:- Катрин, - прошептал он еле слышно запекшимися губами

Но меня грубо отшвырнули. Жиль рванулся, чтобы достать охранника. Парой ударов его повалили на пол, отпинали ногами, и почти бездыханного затащили в двухстворчатую дверь, которая вела во внутренние помещения.

Украшенные золоченными угловатыми узорами, двери захлопнулись, оставив меня одну и мое оцепенение спало. Оборотень помог мне подняться.

- Держись, Катрин. - смотря мне в глаза, произнес он. - Теперь все зависит только от тебя!

Глава 4.8

Я вошла в двери вслед за сопротивляющимся жрецом, которого вели несколько стражников. Как ни странно, агрессии со стороны оборотня я не ощущала.

Зал, в который мы попали, был еще больше предыдущей комнаты, почти пустой и освещенный лишь свечами, края его тонули в темноте.

Мы бесшумно двинулись вглубь. Было настолько тихо и пусто, что мне в определенный момент показалось, будто я стала тенью и плыву посреди ничего. В центре комнаты я заметила сидящую женщину.

Мы прошли еще немного, пока до нее не осталось всего несколько метров. На цветастом ковре, рядом с ней, лежал связанный Жиль. Он не подавал ни малейших признаков жизни. У меня сжалось сердце. "А вдруг он умер?" - подумала я. Незнакомая женщина ласково гладила его по спутанным волосам, ее губы беззвучно шевелились.

Мы стояли какое-то время, прежде чем она заметила и подошла к нам. Она была очень-очень старой. "Это и есть Мелунда, про которую они говорили" - подумала я.

Смуглое лицо женщины было покрыто сеткой морщин, а густые седые волосы уложены в замысловатой прическе с вплетенными бусами и перьями. На худой груди болталось множество амулетов. Заячья лапка, черный плоский камень, поглощающий свет, полый треугольник, страшные маски. Одета старуха была в темную длинную юбку и холщовую блузу, расшитую угловатыми рунами.

- Мудрейшая, - поклонившись, начал Лапиус, - это..

Старуха повелительно взмахнула рукой.  И посмотрела на нас. Глаза на ее достаточно добром и приятном лице жили отдельной жизнью, цепкие и блестящие, как у хорька.

Мне было невыносимо в них смотреть, я отвернулась. Глаза вновь зацепились за ковер, на котором лежал мертвенно- бледный Жиль, в окружении из фигурок идолов. Словно Гулливер, плененный лилипутами.

Женщина приблизилась. Я заставила себя посмотреть на нее. Она кивнула и я, которую всего минуту - или это было час назад - раздирал страх, успокоилось.

- Привет, тебе, дитя трех народов, - низким голосом сказала она мне, - тебя ждет тяжелый путь. Но готова ли ты?

Я кивнула, голова была легкой и светлой.

- Готова. - хриплым голосом ответила я, - Что вы сделали с Жилем?

- Он спит. - в глазах Мудрейшей отразилось понимание.

- Мужчины, - растянула она синеватые губы в усмешке, - слишком поспешны и упрямы. Даже лучшие из них. Его тело страдало, и ум беспокоен. Духи бы не стали с ним говорить. А вот с тобой будут! - наклонив голову на бок, словно птица, закончила она.

Затем подошла к Лапиусу.

- Твоя жестокость не уймет боль - только и сказала она.

Лапиус вспыхнул и упал на колени. Мелунда взъерошила его волосы.

- Ты молод, и когда-нибудь научишься усмирять свой гнев, дитя. Но лучше начать пораньше. Настал черед жреца. Она долго вглядывалась в светлые холодные глаза Араса. Высокомерного жреца, наконец пробрало, он побледнел  и отшатнулся. Старуха сурово кивнув, молча отвернулась.

- Я провожу вас в Лес Духов. - неразборчиво бормотала она, что-то разыскивая среди тряпок на ковре. - Виновному духи не укажут дороги, не ждите. Его душа жалкая и потерянная будет вечно блуждать по лесу..

- Постойте, - вдруг крикнула я. Рука Лапиуса, лежащая у меня на предплечье, сжалась. - Я хочу быть уверенной, что если духи признают меня невиновной, если они выпустят меня... то вы отпустите нас тоже. И .. отдадите амулет Рона. Это очень важно, - просящим голосом добавила я, - грядет война и погибнет много людей. Вы тоже можете погибнуть и Лес, он..

- Твое желание благородно. Но мы не участвуем в войнах людей. - с усмешкой ответила Мудрейшая, - Никто не может причинить вреда великому Лесу.

Это было неожиданно. Почему на этом долбанном континенте только нас с Жилем волнует выживание местных народов? От обиды у меня навернулись слезы на глазах. А что, если я пройду испытание, нас просто выпихнут отсюда? Все будет зря! Ведь без амулета Рона мы не откроем портал.

Лапиус наклонился ко мне.- Если духи признают тебя невиновной, Катрин. Я отдам тебе амулет. Я клянусь тебе.

Я кивнула. Оборотни лукавили. Насколько я поняла суть испытания, то нужно каким-то образом привлечь внимание духов. Важна ли виновность при этом? Что-то мне подсказывало, что нет. Или, может быть, смысл в том, что духи выводили из леса только кристально-чистых людей? Почти святых. Но я такой не была. Ни в один момент своей жизни. Холодный липкий страх заполнил сердце. Кто-то вообще хоть раз вернулся из Леса?

Мои невеселые размышления прервали крики и звуки драки. Арас сумел вырваться. Оставив позади мертвое тело стражника, он уже было рванул к двери, но не успел. Лапиус в два прыжка настиг его и сбил с ног. Жрец как сумасшедший вырывался, что-то мычал и пытался как-то лягнуть или укусить оборотня, когда тот тащил его обратно.

На шум забежала стража, что стояла ранее у двери. Они все вместе прижали беглеца к полу. Он дергался, но справиться с нескольким противниками уже не мог.  Я заглянула в его лицо, жуткий страх превратил его зрачки в точки, а на побледневшем лбу выступила испарина. Интересно, о чем он думает? Как заяц трясется за свою шкуру, боиться встречи с теми, кого загубил?

Мудрейшая приблизилась, а жрец словно сошел с ума: он уже, не сдерживаясь, орал и крупно, как животное, дрожал.Мелунда прикоснулась ко лбу жреца, ее зрачки побелели и закатились и она бы упала, если бы стражники не поддержали ее. Дрожь Араса усилилась, его стало так трясти, словно он попал под действие электрического тока. Я просто не могла на это больше смотреть. Сердце колотилось, а висках стучала кровь. Через несколько минут вопли стихли.

Я медленно повернулась и почувствовала, как волосы на затылке поднялись.  Шаг и еще шаг назад, пока не уткнулась во что-то и отступать некуда больше. Жрец лежал, скрючившись. Кожа его почернела, рот ввалился, а глаза высохли, словно кто-то вытянул все жидкости из его тела. Как те древнии мумии, которые я видела в музеях. Рядом с ним, с удивленным лицом, лежал заколотый охранник, обратив невидящие глаза к небу.

- Духи отвергли его, - прокаркала старуха. Она мне ужасно напоминала ворону, напялившую на себя украшения, - Его удел вечно бродить в Лесу. Теперь твоя очередь, дитя.

Я вздрогнула, сердце отсчитывало удары, когда старуха, словно смерть, пошла в мою сторону. Она коснулась меня, и я зажмурилась, ожидая, что сейчас меня разорвет боль, от которой кровь убежит из вен, а тело высохнет, но ощутила лишь теплую сухую ладонь на лице.